Сюжеты Пумы

Валерий Косарев, 13 июня 2012 г.

1. Меня зовут Пума, я – уникальная трехцветка темной масти, равномерно мелкого микса, черного, белого и рыже-коричневого колера.

Я – столбовая дворянка: шляюсь по чужим дворам, как хочу, сижу на столбе калитки, как королева. Да что там, я и есть королева. Лучше меня вы на этой планете не найдете, и на других тоже. Главных прирученных у меня трое (они считают себя моими хозяевами, хотя фиг там). Прирученного хозяина я люблю и уважаю, прирученную хозяйку – уважаю и люблю. К их сыну, 20-летнему недорослю, пока не определилась, он еще недостаточно проникся ко мне почтением и позволяет грубые выходки. Получает за это когтями, а они у меня – каждый раздвоен. Оба старших тоже получают, но исключительно по любви.

Котята у меня были только раз, потом случилась трагедия, меня кесарили, мясник-ветеринар что-то такое сделал, с тех пор котят у меня нет. Зато теперь у меня к котам один интерес – набить морду. Равно как и к кошкам. А чужих котят я люблю. Собаки мне по барабану, они меня боятся и не связываются. Не было случая, чтобы я бежала от пса: просто останавливаюсь, делаю спину дугой и смотрю ему в глаза.

Далее расскажу, как приручаю других людей.

2. Жру я, что хочу, а не что дают. Могу поесть кильки, но отвернуться от семги. Если "хозяин" хорошо погладит или скажет: "Жри, сволочь!" – соизволю. В то и не соизволю – от погоды и настроения зависит. Обожаю живых и только что сдохших голубей – схватив его, чувствую себя настоящей пумой в саванне. Вот была бы я таких габаритов, уж показала бы двуногим, где раки зимуют.

Так вот, в соседнем доме живет голубятник, зверь, не человек, много лет превентивно уничтожает кошек и котов, чтобы к его голубям не лазили. Но я его приручила – он мне швыряет голубей еще живых, а моим прирученным хозяевам по личной инициативе сказал: мол, такой умной кошки он еще не видел (естественно!) и чтобы они не беспокоились, он меня ни за что не обидит. Вот так я зверей и очеловечиваю. А все потому, что мудра и прекрасна. Между прочим, мне уже лет десять, а я выгляжу как девушка. Я не худею и не толстею, потому что знаю: что, как, где и когда жрать.

Людей я с налету вычисляю – стоящий или так себе. Когда ко мне в дом приходят гости моих прирученных «хозяев», я безошибочно знаю, к кому на колени прыгнуть, – даст со стола что повкуснее, а кто жлоб и ну его к... Ну, пока. Обо мне еще можно много.

3. Ну, заинтересовались, любопытные вы мои.

Должна сказать, есть у меня враги, об одной вражине вам и расскажу. Но сперва – как я раньше "хозяина" с "хозяйкой" по рукам вязала, а сейчас их наказываю. Из-за той твари.

Значит, как было: сядет тот, мужеского полу-старший, я ему прыг на колени, он и тает от счастья. Я ложусь, как удобно (не ему, вестимо), лапы кладу ему на руки. И всё. Он даже шевельнутся боится. А только мне надоест (акцентирую: мне, а как ему – то неважно), тут спрыгиваю и валю, куда хочу, хоть бы он с досады локти искусал. А с "хозяйкой" так: она приляжет почитать или на потолок в раздумьях полюбоваться, я опять-таки прыг ей на грудь, поудобнее когти в нее воткну, чтобы не сползать, и не даю ни читать, ни потолок разглядывать.

Но теперь я им на руки не иду и в дом почти не хожу, так, загляну, всё ли в порядке – и во двор. Потому что завели они еще одну любимицу, а это мне как серпом против шерсти. Маркиза, видите ли. Ну, завела-то она их, а не они ее. Но шлюха – пришла пузатая, ободранная страхолюдина, худющая, впору издыхать, да еще с пузом страхолюдина прикинула: тут можно спастись, тут не выгонят...

Тварь такая, даже цепного пса ручным сделала: жрет из его миски, а он хвостом виляет...

Это моя мама, ее тоже звали Пумой. И бабушку мою звали Пумой, но она была чисто черной, в почти не видимую скрытую полоску...

4. Сначала эту паскудницу, которую потом назвали Маркизой, все гоняли, потому что у нас, включая меня (нет, начиная с меня, разумеется), уже было в наличии три кошачьих экземпляра. В первую очередь этой худой дрымбе я поддавала. Но она никуда не уходила, только ее выгонят, глядишь, она опять на заборе сидит, под защитой цепного пса Мухтара. А с ним шутки плохи, по крайней мере я его игнорировала. Но кончилось тем, что ее стали на руках носить. Она к тому времени отожралась и, надо честно признать, стала красавицей. Но все равно – шлюха. Тогда я взбунтовалась. Посудите, эта тварь Маркиза начала мне сдачи давать, а когда котятами обзавелась (не такой уж подвиг, всего два выглядка), вообще перешла в нападение, представляете такую запредельную наглость?

Я к котятам-то хорошо отношусь, и поиграть непрочь, ну, дерябну для порядка, заради воспитания подрастающего поколения, но ведь она и близко к ним не подпускает – чуть что, размахивает перед самым моим носом лапой, а на лапе когти веером. Между тем эти два юных наглеца - чисто в мамашу пошли – так и норовят поупражняться с моим хвостом, да оба разом. Как говорится, молодежь – не задушишь, не убьешь. А подлая мамаша тут как тут.

И ведь что я только не делала! Можно сказать, наступала на горло собственной песне, готова была идти на мировую, как тот кот Леопольд, типа, давай жить дружно... Так Маркиза пока что ни в какую!

Да, доложу вам, кошку приручить труднее, чем человека.

Вот же она, змеюка подколодная, полюбуйтесь, с одним из своих выглядков, а другой куда-то урыл.