Валерий КОСАРЕВ
Вперед,
Планета – а куда?!
Цель
развития – ахиллесова пята человечества
Есть у молдаван пословица: "Смена
правителей – радость для дураков". Западная демократия как всеобщий
регулятор бытия явно формировалась людьми, незнакомыми с молдавским фольклором.
"Радость для дураков" – формула, идеально
подходящая к той системе выборной власти, в соответствии с которой более двух
раз правитель править не должен – ни за что и никогда, будь он даже гением и
спасителем отечества. Правда, я бы сказал, что такая периодическая ротация
правящих фигур – радость куда большая для подлецов и
мошенников, а потом уж для глупых и недалеких людей, пришибленных
"демократическими ценностями". На самом деле истинная демократия не в
идиотских ограничительных догмах, а в истинно народном
волеизъявлении; иными словами, сколько раз народ желает избрать правителя – при
условии, что выборы будут законными, справедливыми, – столько раз и должен
править лидер, которого поддерживает и уважает народ. А менять государственных
лидеров через каждые четыре-восемь лет в угоду "демократическим
процедурам" – это действительно или большая дурость, или крупное
мошенничество. И весь фокус в том, что в цивилизованном западном мире правят не
правители и, разумеется, не народ – там правят деньги. А от смены правителей
деньги ничуть не меняются, можно лишь искусно скорректировать их поток в
соответствии с текущей конъюнктурой. Вот и меняют правителей, как перчатки,
дабы не дать им обрести власть в ущерб капиталу или возомнить, что они
действительно обладают властью; а заодно "наводится тень на плетень"
насчет демократической системы власти.
"Смена
правителей – радость для дураков" – этот принцип
мне вспомнился по итогам победы Дмитрия Медведева на президентских выборах в
России.
При
всем уважении к выбору большинства россиян (а за Д. Медведева было подано более
70% голосов), да и к выбору преемника предшественником, я не могу избавиться от
чувства тревоги и острого недовольства тем, что Россия не настояла на избрании
Владимира Путина в третий раз. Был шанс порвать с одним из самых порочных
принципов западной цивилизации и заложить в Основной закон державы принцип
надежной власти, который только и позволяет раскрутить маховики огромной страны
в нужную сторону и набрать должные обороты. При чехарде же лидеров и их команд
это невозможно; вот почему с Запада так давили на общественное мнение в России
и во всем мире, дабы не допустить дальнейшего правления самого эффективного
политика, пожалуй, со времен Сталина.
Рад
бы ошибиться, но радужные надежды на то, что новый российский президент –
"на все сто" единомышленник и последователь Владимира Путина, могут
развеяться; история знает такие примеры. Иные высказывания Дмитрия Медведева
обнаруживают, что перед нами – отнюдь не коллега предшественника. Разительно
отличаются и их служебные биографии, и социальное положение. Путин – не просто представитель
госслужащих, он из профессии "родину защищать", а Медведев – юрист,
"белый воротничок" и один из глав "Газпрома". По
политическим убеждениям "белый воротничок" и крупный бизнесмен самым
естественным образом оказывается если не совсем правым, то весьма
правоверным либералом, что совершенно не присуще Путину, при всей его
рыночной риторике и ироническим поддакиваниям Западу насчет "прав и
свобод".
15
февраля в Красноярске Дмитрий Медведев излагал свою программу как будущий
президент России. Некоторые моменты этой речи показывают, что он куда больше
тяготеет к "свободному рынку", нежели к госсобственности и
госрегулированию. Это очень тревожный сигнал, потому что Россия из
горбачевско-ельцинской помойки выбралась только благодаря обузданию (увы, далеко
не полному) либеральной экономики и возврату к жесткой централизации
управления. Если новый президент станет нарушать этот процесс, начнет возврат к
экономическому либерализму, Россию ждут серьезные потрясения из-за потери
доверия к власти со стороны народа. Россия при Путине обрела стабильность, но
если ее нарушить, может получиться так, как ныне на Украине.
В
красноярской аудитории был представлен российский бизнес-бомонд, и Медведев
искал его поддержки. Видимо, на всенародное доверие он или еще не рассчитывал,
или вообще не ценит его столь высоко, сколь мнение "сильных
мира сего". И он старался, заявляя, что
"значительная часть функций, исполняемых государственными органами, должна
быть передана на реализацию в негосударственный сектор", обещая снизить
налоги до минимума, в частности, заменить НДС налогом с продаж (т. е.
переложить эту плату с предпринимателей на население), а часто повторяемый
тезис о свободе, исключительно по поводу бизнеса и прав предпринимателей, –
обнажает пристрастие Медведева к защите частной собственности и прочим
постулатам либерализма.
Есть
другая, но тоже зыбкая надежда, – мол, Путин не позволит Медведеву менять курс;
став премьером, он и будет править Россией, а Медведев окажется в роли этакой английской королевы. Кто так рассуждает, ничего не
смыслит в финансово-экономических и социально-классовых пружинах власти. Ставка
Медведева на крупный бизнес (а он в России сплошь прозападный, компрадорский)
есть проявление его классового инстинкта, а также осознанная опора на таких же, как он сам. Неизбежно и действие противоположное:
правые силы в "Единой России" (не столь уж и единой) будут этой
опорой только при удовлетворении их финансово-экономических и классовых
интересов.
Каковы
бы ни были планы Путина относительно Медведева, его преемник оказался
представителем правого крыла "Единой России". Разумеется, в этой
партии власти даже самые правые
проявляют патриотические чувства и антизападные настроения, но сам принцип
либерального рынка таков, что эти господа продавали, продают
и будут продавать Россию.
Поскольку
государственная ориентация и подходы к управлению экономикой у
Путина совершенно другие, нежели те, что уже начал
излагать Медведев, и поскольку Путин – исключительно волевая политическая
фигура, то в обрисованной ситуации вероятен конфликт предшественника с
последователем. А так как это не частные лица, а два высших руководителя, за их
спинами тотчас выстроятся две конфронтирующие (открыто, а еще более скрытно) политические колонны. Нужно ли это России и
чем это может кончиться? И кому на радость смена сия?
После обнародования по ТВ первых цифр Центризбиркома и
социлогических экзит-поллов "от Москвы до самых до окраин" началась
разливанная радость, превратившаяся во всенародное торжество под вдохновенными
лозунгами: "Вперед, Россия!". Я всей душой желаю успехов
России, надеясь, что ее возрождение хотя
бы отчасти коснется и участи соотечественников, бывших советских людей, ставших
невольными иностранцами. Но, пытаясь мыслить элементарно трезво, не могу
разделять малообоснованный оптимизм. Россия, вперед – это понятно, но куда –
вперед? Во имя чего – вперед, к каким целям? Когда голодные насытятся, нагие
обретут одежду, бездомные – кров, что российское общество будет делать дальше?
Возможно,
я слишком мрачно смотрю на итог состоявшихся выборов. Возможно, Путин не
позволит изменить вектор развития России, да и Медведев не станет этого делать.
Но что я пока понял: Россия ни при Путине не нашла и, похоже, при Медведеве не
обещает найти тот единственный смысл, что оправдал бы ее существование как
великой державы, на которую устремлены взоры мира.
Сегодня
у большинства людей этой еще далеко не сытой страны растут вожделения,
связанные с ростом национальных богатств и, стало быть, с ростом их личного
благосостояния. Ну, а завтра, когда вожделения станут удовлетворяться по
стандартам, близким к европейским, когда Россия
превратится в преуспевающую страну с сытым населением, – что ее ждет? Разве не
станет она второй Америкой, или даже третьей после Китая, ввязавшегося все в ту
же губительную гонку потребления? Я надеялся, что в ходе предвыборных баталий
прозвучат мудрые голоса против развития России, копирующего в базовых чертах
западный, буржуазный. Но увы.
Глобальная идеологическая трагедия наших
дней в том, что во всем спектре политических сил – от самых правых либералов до
самых левых коммунистов нет даже намека на разработку стратегии, крайне
необходимой и единственно спасительной в мире, стоящем на краю гибели. Возьмите
программу любой партии, и вы не найдете там ничего, что в разных вариантах не
повторяло бы курс "развития-роста", типичный для "общества
потребления". Отличия в том, что зюгановцы твердят о более полном
удовлетворении потребностей граждан за счет государственных фондов, либералы и
демократы считают панацеей "свободный рынок", а "Единая
Россия" занимает позицию "и нашим, и вашим".
Между
тем лозунги "Обустроим Россию", "Россия, вперед!" и тому
подобные, если вникнуть в их содержание, мало чем
отличаются от малопочтенного призыва "строить Европу у себя дома",
которую Воронин выдвинул в Молдове,, получив отлуп от ЕС. Это не цель развития,
это суррогат, это, говоря высоким штилем, отнюдь не дорога к Храму. Складывается
впечатление, что никто из идеологов,
политических деятелей и государственных лиц на целой планете понятия не имеет о
том, для чего на самом деле жив человек, и, соответственно, о верных ориентирах
на XXI век.
А
ведь текущее столетие коренным образом
отличается от всей предшествующей истории, ибо накопление количественных
изменений, вносимых людьми в среду обитания, впервые привело к новому,
невиданному состоянию планеты. Все прогнозы таковы, что дальнейшего "развития-роста" земной шар не выдержит. И о
чем же мечтают в этой глобально-кризисной ситуации массы, очарованные
обещаниями правителей? О еще большем доступе к благам, о еще большем их объеме,
выражаемом факторами, делающими наш мир все более непригодным
для жизни. Массовая автомобилизация, тяга к жилью кубатурой на порядок больше
советских норм, к его интерьеру, требующему все большего расхода электроэнергии
и воды, безудержный сервис, основанный на одноразовом использовании растущей
массы товаров и упаковки...
И
ради этого потока жратвы, пития, животных удовольствий
и паразитического, бессмысленного бытия, – потеют парламенты и правительства,
заседают международные структуры, принимается масса хитромудрых решений и
актов, привлекаются инвестиции, закладываются новые мощности, модернизируются
новые, разрабатывается и осваивается high-tec и нанонотехнологии... Это – не абсурд?
В
условиях, когда близятся к исчерпанию энергоносители, сырьевые ресурсы, когда
растет нехватка питевой воды и влаги вообще, когда опасно загрязнены почва,
вода, воздух, – о том ли вообще должен
думать Человек разумный? Тем более, что большая
часть перечисленных факторов развития-роста направлена на удовлетворение
потребностей, которые не возвышают человека, а низводят его бытие к
удовлетворению "основных инстинктов", все более сближают его с
животным. Из такой перспективы прогресса, по сути, изъята человеческая
составляющая, если, конечно, исходить из горьковского критерия "Человек –
это звучит гордо". Это вообще не прогресс человечества, а бег двуногого
стада вперед, к скотоподобию, к одичанию и, в конце концов, к позорному финишу
Человека Неразумно-Безнравственного.
Кому,
как не России, имеющей колоссальную территорию и львиную долю экологических
ресурсов, выступить против абсурдного движения к мрачному закату товарного
мира, где человек – лишь их покупатель и пожиратель, раб на службе движения
капиталов? Разве случайно на Православном соборе в Москве прозвучало осуждение
западных норм цивилизации, выраженных в Декларации прав человека ООН и других
международных актах, – за бездуховность и отстраненность от нравственной основы
человеческого бытия? Кому, как не
России, выстроить альтернативу, показав пример того, что "иной мир
возможен"?
Спору
нет, наряду с вопиющими просчетами существующих в
России проектов развития, инициированных действующей властью, там все больше
делается в нравственном, гражданском, патриотическом воспитании молодежи, в
отборе по всей стране наиболее талантливых школьников, дабы обеспечить им
дальнейшее образование. Остается надеяться, что, востребованное экологическими
вызовами времени, появится поколение политиков, которые поставят в практическую
плоскость подлинное развитие страны. Но надо определенно представлять, что
такое развитие невозможно ни при путинской государственно-регулируемой рыночной
экономике, ни тем более в условиях "свободного рынка", который так
нравится Медведеву. Это возможно только
при новом, образца XXI века, социализме. Я надеялся, что
логика развития России в конце концов приведет
путинскую администрацию к этому неизбежному выводу, а вместо этого
консерватор-государственник сдал пост правому либералу...
Еще
горше ситуация в Молдове, идейно дезориентированной и экономически разоренной. Избрав
"абсолютный приоритет" евроинтеграции как способ обмана избирателей,
дабы удержаться у власти, президент Воронин сдал государственность и культуру,
включая плодотворнейшее советское наследие, ни милость западных победителей. И
мы оказались на руинах экономики в пустыне духа. Только один пример: помимо
того, что большинство активных тружеников сбежало за границу, выросло
поколение, которое, в общем, не только не имеет работы, но и не хочет работать.
Страну обуяла опасная мания обогащения любыми путями. Людей ориентируют на
индивидуальное выживание и индивидуальное "процветание", без думы о
ближних и судьбах страны, тогда как в трагической ситуации, в которой оказалась
Молдова, залог выживания и тем более процветания – в теснейшей солидарности,
отрешении от собственных благ и удобств во имя общих целей и лучшего будущего
всех.
Эти
простые истины совершенно недоступны президенту Воронину и его команде. Не
случайно ни экологический, ни духовно-нравственный аспект никак, за исключением
демагогических пассажей, не фигурируют в "программах развития"
Молдовы. И, может быть, тот крах, который Воронин на днях признал, его
евроинтеграционной стратегии, – единственное, что можно сказать утешительного.
В
"Беседах с президентом" на канале NIT он сказал: "Молдова не может и не должна пока попасть в
Европейский союз". Он посчитал "преждевременным
ставить вопрос о вхождении в ЕС, пока республика не достигнет европейских
стандартов". Между прочим, выдвигая "абсолютный
приоритет", наш президент, совсем наоборот, обещал быстрое вступление в
ЕС. Теперь он как бы прозрел: "Проблемы нашего государства никому не
нужны, и пока мы не решим вопрос с его целостностью и внутренним качеством
жизни, нас там не будет". Среди причин столь позднего, но опять мудрого
вывода Владимир Николаевич назвал и весьма экзотический:
дескать, "за три года Молдова приняла порядка 120 законов, соответствующих
европейским стандартам, а таких законов необходимо пересмотреть и принять более
1 тысячи. За один-два года это не сможет сделать ни один парламент".
Легко
посчитать, однако, за какой срок сможет: если за год принималось в среднем 40
законов, то на принятие оставшихся около 900 ценных бумаг потребуется четверть
века. Таким образом, для Воронина этот вопрос утратил не актуальность даже, а
сам смысл. И это хорошо – не для его власти (ей уже ничем не помочь), но для
преемников: авось, найдется команда, которая посчитает бессмысленным работать
на столь дальнюю и непредсказуемую перспективу (к тому времени, как говаривал
Насреддин, или ишак сдохнет, или падишах). А отсюда
возможен и другой здравый вывод: у себя дома Молдова должна не Европу строить,
а государство со своей культурой, которая для граждан
безусловно лучше обобщенной "европейской", поскольку своя.
Словом, нам – не туда.
Февраль